Судьба

   Студенты – народ, лёгкий на подьём. Этим и пользуются местные власти, когда не хватает рабочих рук на колхозных полях. Вот и отправляемся мы всей группой в середине осени на Житомирщину на помощь подшефному хозяйству. С нами, как всегда, наш классный папа Мельничук. Расселяют нас по частным домам, человек по пять-шесть, Владимира Михайловича к нам под одну крышу.

   Работа в поле на картошке, конечно, нелёгкая, но кормят хорошо. Одно только плохо – длинными осенними вечерами очень скучно. Как всякий ответственный родитель, Владимир Михайлович «давит» на сознательность: - ребята, село здесь чужое, улицы тёмные, я за всеми вами уследить не могу, - мало ли что может случиться, - не болтайтесь нигде по улицам, посидите дома, повяжите, словом, найдите себе занятие. Я же за вас отвечаю!

   Как любящие дети, мы понимаем своего «родителя», но и как всякие дети, иногда нарушаем его запрет. В первые дни, пока втянулись в работу, мы тихо сидели во дворе вечерами или читали, вязали. Но вот книжки дочитаны, нитки закончились, и началось:

  - Девочки, а давайте сегодня сходим в кино, в местный клуб.

  - А как же запрет Мельничука?

  - Нет правил без исключений. Вот мы сегодня исключение и сделаем. Окно открывается, вот мы и пойдём, когда он уснёт.

   Что такое сельский клуб – мне рассказывать не надо. Но если процесс нельзя остановить, его надо возглавить. Сердобольная хозяйка дома сварила нам кастрюлю картошки, оставила во времянке банку огурцов.

   Благополучно вернувшись домой после фильма, мы среди ночи принялись ужинать. Ночь такая тихая, тёмная, ничто грозы не предвещает. И вдруг дверь времянки скрипнула и на пороге застыл удивлённый классный папа. Огурцы в зубах хрустнули и застряли… Наступила минута молчания.

  - Та-ак… В кино ходили… А я же просил вас… Худобец! И ты туда же… Эх…

   Чтобы как-то разрядить обстановку, я несу первую пришедшую в голову глупость:

  - Владимир Михайлович, не сердитесь, пожалуйста. Ну что ж мы тут сидим как старушки со спицами. А представляете, вдруг где-то там в клубе судьба моя сидит, а я об этом и не догадываюсь?

   Девочки улыбаются, а Владимир Михайлович тяжело вздыхает:

  - Эх, ты, «судьба». Идите спать сейчас же. Работать завтра. Судьба…

   Долго он мне эту «судьбу» вспоминал. А однажды он мне судьбу и напророчил.

   Как обычно, на очередные весенние праздники Мельничук повёз нас в Москву. За три дня мы посетили все музеи и выставочные залы, в какие только можно было попасть. Я всю жизнь мечтала побывать в Третьяковской галерее и так тщательно всё рассматривала, что группа устала меня ждать у выхода. Затем мы купили домой столичных гостинцев и на метро отправились на вокзал. Вагон метро, плотно набитый тихими читающими пассажирами, покачивается. Покачивается в моих руках сумка и авоська с апельсинами, которых в Киеве не купишь.

   Вот и Киевский вокзал. Неожиданно из толпы пассажиров отделяется молодой человек лет двадцати восьми с внешностью Чехова:

  - Девушка, я всю дорогу за вами наблюдаю… Эта ваша авоська… Мне почему-то захотелось помочь вам её нести.

  - Ну, раз так, то несите, если, конечно, не убежите с ней, - говорю и сама удивляюсь своей смелости. Мы останавливаемся, группа тоже. «Чехов» оказался одиноким московским физиком. Он что-то долго рассказывал о себе, а я стояла и думала: какой огромный город Москва, сколько миллионов людей в нем живёт, и как сложно порой в этом вечно спешащем куда-то муравейнике человеку найти свою половинку…

   Я посмотрела на группу. Мне показывали на часы.

  - Ну, мне пора. Меня двадцать человек ждут.

   «Чехов» грустно посмотрел на меня и попросил адрес.

  - Мой адрес в Киеве скоро поменяется. Но это не главное препятствие. Дело в том, что я не смогу вас обманывать.

   Он поцеловал мне руку на прощание и ушёл.

   Когда поезд тронулся и перрон остался далеко позади, Владимир Михайлович посмотрел на меня и вдруг произнёс:

  - Нина, твой муж будет философом.

   Я удивилась:

  - С чего это вы взяли? Этот случайный человек из метро – физик. К тому же я его видела в первый и последний раз.

  - А я говорю тебе: философом будет твой муж. Вспомнишь моё слово.

   Это я уже через много лет поняла, что случайностей в человеческой жизни не бывает.

   Удивительно, но Владимир Михайлович оказался прав. Его пророчество сбылось ровно через семь лет, и слова Мельничука я вспомнила на том же Киевском вокзале Москвы, когда мы с мужем, сверкая новыми обручальными кольцами, возвращались из свадебного путешествия. Но это уже другая история, которая начинается так: «Однажды на семинарское занятие в группу пришёл молодой ассистент с кафедры философии…»

Площадь с голубями

   Когда мозги плавятся от науки, их следует переключать. Отдыхает, кто как умеет – слушаем музыку, идём загорать в яры под Жулянами с утра или вечером – в кинотеатр «Ереван» на какой-нибудь приятный фильм, что-нибудь для души. Идём компанией – так интересней.

   Гаснет в зале свет, и на экране – огромная площадь чужого красивого горда. По площади идут двое влюблённых – Дэвид и Анна. Впереди у них – целая жизнь, они полны надежд и строят планы на будущее. Счастливым людям белые голуби садятся на руки, на плечи. Много-много голубей…

Мы сидим в полутёмном зале, и каждая из девочек мечтает,  чтобы в её жизни была вот такая же площадь с голубями.

   Судьба подбрасывает нашим киногероям суровые испытания. Анна тяжело заболевает. И лекарств от её недуга пока ещё не существует. Есть только один выход – гипотермия: человека помещают в специальную камеру с низкой температурой, где его можно без опасности для мозга хранить бесконечно долго. Проходит сорок лет. Найдены лекарства для Анны и она выздоравливает. Архитектор выстроил для неё дом, о котором они когда-то мечтали, но времени для него уже не остаётся, чтобы в нём жить…

   Сюжет, конечно, фантастический, но нам почему-то грустно до слёз. Мы обсуждаем фильм по дороге домой.

  - А вот, интересно, существует ли такая любовь в реальности?

  - Ну конечно, существует, - уверенно говорит Анечка, и я с ней соглашаюсь.

  - Нет, девочки, всё это – выдумки! В жизни такого не бывает, - возражает Тоня.

  - Как это – выдумки? Да я тебе сколько хочешь примеров из жизни приведу!

   И мы начинаем спорить. Спор заканчивается перемирием, и все остаются при своём мнении.

   … Анечка защищала в институте диплом в один день со мной, она училась заочно. У неё уже была семья и любимая работа в Люботине. Приехала она на защиту красивая и жизнерадостная, будто сама весна из того стихотворения, которое она когда-то написала мне в тетрадь. Похоже, она нашла свою площадь с голубями.

   Тоня иногда мне писала, а чаще – присылала открытки к праздникам, внизу на открытке стояло её имя. Она сообщала, что работает и учится в институте заочно. Позже на открытках рядом с её именем появилось ещё одно имя – Вася. А ещё позже она совсем перестала писать. Некогда стало, наверное.

   Встретились мы с Тоней на десятилетие нашего выпуска в КЭМТе. Сели в уголочке и стали рассказывать друг другу, как живём. Её лицо было печальным.

  - Живём мы вдвоём с Димочкой. Такой славный мальчик, умничка. Только несчастье у нас – ножки отказали у сыночка.

  - А Вася твой где?

  - Вася запил и мы разошлись.

  - Да где же ты его такого нашла? – вырвалось у меня. – Ведь у тебя, кажется, в техникуме был неплохой парень, на нашем отделении учился.

  - Так получилось… Он писал мне из армии, потом перестал. Однажды на моей смене он позвонил, чтобы проверить каналы связи. Услышав мою девичью фамилию, удивился. Ему, оказывается, кто-то написал, что я замуж вышла. Он был уже женат…

   Ещё через десять лет мы с Тоней увиделись снова. Мы опять сели в уголочке и стали обо всём друг друга расспрашивать.

  - У меня всё по-прежнему, - сказала Тоня. – Работа, дом, санаторий – такой у нас ритм. Лекарств для Димы пока никто не изобрёл. Он у меня такой компанейский парень, много друзей у него – двери в квартиру не закрываются. А ещё он такой Молодчинка – школу с золотой медалью заканчивает.

   Лицо у Тони засветилось, расцвело улыбкой. Она достала из сумочки фотокарточку. С фотокарточки на меня смотрели двое – Тоня и серьезный юноша с умными, добрыми глазами.

    Вот она, святая и вечная любовь, а ты говорила, что такой не бывает. А Димкина золотая медаль – это твоя медаль, Тонечка, за твой тихий, никем и нигде не отмеченный, ежедневный материнский подвиг.

   Когда на моей любимой Харьковской площади в небо взлетают голуби, я вспоминаю Тоню с Димой и мысленно прошу: Господи Всемогущий, пошли им силы, терпение и веру, сотвори чудо! Мне так  хочется, чтобы у них тоже была в жизни своя площадь с голубями.  

Вечный вопрос

     Когда болеет преподаватель, его занятия вести некому. Вот и сидим, занимаемся, кто чем хочет. Кто лабораторную роботу переписывает, кто учебник читает, кто в морской бой играет.

     Мы с Пушкиным сидим за одной партой. Вообще-то Саша не пишет стихов – это его за великолепные кудри так называют даже преподаватели. Он не обижается, привык, знает, что мы его уважаем – спортсмен, отличник, компанейский парень. Я от скуки рисую на листике узоры и какие-то забавные детские рожицы, а Саша молча смотрит на мои художества. Наконец, трогает за локоть:

   -  Нина, можно тебе вопрос задать?

   -  Можно, конечно.

   -  Скажи мне, в чём смысл жизни?

     Вот это вопрос так вопрос...

   -  Такие вопросы приходят в голову только на голодный желудок. Ты сегодня завтракал? – пытаюсь пошутить я.

   -  Мы чай пили.

   -  Оно и видно.

   -  Это к делу не относится. Я серьезно тебя спрашиваю.

     По Сашиному выражению лица мне всегда бывает сложно угадать, шутит он или всерьёз говорит.

   -  Я, правда, серьезно спрашиваю.

   -  Но я в философии не сильна. У нас её не преподают. Вот поступишь в институт – мучай там профессоров, сколько душеньке угодно. У них головы умные...

   -  А я хочу, чтобы ты сказала. Подумала и сказала.

     Вот прицепился, как репей...

   -  Ну, пожалуйста. Вот как ты думаешь?

   -  Смысл жизни... Да никто не знает. Это вечный вопрос. У каждого свой смысл жизни. Ну, может быть,  в развитии, в прогрессе... Вот, в детях, наверное, - показываю на свой листик.

   -  Почему ты так думаешь?

   -  Да потому, что, выучишься ты, например, станешь знаменитым, с работы домой придешь, а там – четыре стены, и никто не восклицает: «Папа пришел!» Есть смысл в такой жизни? Или, допустим, ты ученая голова, столько всего изобрел, а ещё больше задумано, в мозгах хранится, а достойной смены, учеников себе не подготовил, некому твоё дело продолжать. Ну, удовлетворяют тебя мои размышления?

     Однажды, через много лет, при встрече мы вспоминали, как рассуждали о смысле жизни.

     Саша очень любил философию в институте, особенно лекции профессора в аспирантуре. Жаль, оставил науку по семейным обстоятельствам, толкового преподавателя вуз потерял. Пусть бы тебя студенты вопросами помучали...

     Наш Саша – коммерческий директор завода.

   -  Ну, а как же твой «смысл жизни»?

   -  Двое, студенты уже.

        Мимо нас пробежала стайка студентов. Для кого-то они тоже – смысл жизни.

Возвращайтесь повесне

   Ох, и трудная это работа! Это я совсем не про бегемота, это про большую схему радиоусилителя, которую целыми вечерами чертила на клеёнке, ползая на коленках по полу комнаты, а сейчас несу эту работу Александру Тимофеевичу. Душа-человек наш Николаевский, - ну как же можно не выполнить его просьбу? Он ведь прежде чем обьяснить назначение какого-нибудь устройства и водить указкой по схеме, укажет на фамилию исполнителя, написанную внизу, и произнесёт:

  - Вот, читайте, наш учащийся эту работу сделал несколько лет тому назад, чтобы нам с вами было легко заниматься. Замечательный парень, часто приезжает в техникум в день встречи выпускников… Я надеюсь, вы тоже оставите здесь по себе на добрую память какую-нибудь работу – для общего блага.

   Наверное, нет среди нас такого человека, который бы на Николаевского за что-нибудь обижался. Любят его ребята, а он любит своих учеников. Выпускники, которые уехали на другой конец страны по распределению, письма ему пишут. Недавно он читал нам одно, из Нижневартовска, от двух ребят, наших старших друзей. Они написали, что хорошо устроились, получили жильё, работают, а по выходным ходят в тайгу на лыжах. Благодарили за науку, которая им очень пригодилась.

   Вот так и мы разлетимся скоро. Производственная практика уже позади, впереди – преддипломная. Работа – это всегда интересно. Здорово ощущать, что учили тебя не зря, что ты уже что-то знаешь и умеешь, а ещё больше – не знаешь и не умеешь, но вполне способен научиться. Да и первые трудовые деньги – тоже хорошо. Приятно тратить их на свадебный подарок Инне и Андрею. Такая прекрасная пара – они просто созданы друг для друга.

   Сегодня мы у Александра Тимофеевича на занятии в последний раз.

   Мы ещё до конца не осознаём, что безвозвратно уходит что-то важное, неповторимое. Ещё детское что-то в нашем поведении за партами. Мы, как всегда, шутим и радуемся, как перед каникулами школьники.

   Александр Тимофеевич сегодня выглядит как-то по-особенному, заметно, что он волнуется.

  - Тише, ребята…

   Он окидывает взглядом всю нашу шумную группу, поднятой рукой усмиряет наши бурлящие эмоции, и мы затихаем.

  - Сегодня у нас с вами прощальное занятие.

   Александр Тимофеевич делает большую паузу, и в лаборатории вдруг наступает такая звенящая тишина, в которой навсегда запоминается каждое произнесённое слово.

  - Вы проучились, прожили здесь четыре курса, изучили много предметов, в том числе и мои. Я благодарен вам за то, что вы меня слушали и понимали. Чему-то я вас научил, чему-то нет, - это не беда. На работе научитесь – жизнь заставит. Вам ещё многому предстоит учиться. Всю жизнь будете учиться. Кто-то будет продолжать учёбу в институте,  и это правильно. Я желаю вам огромных успехов и в учёбе, и в карьере. Пусть вам в жизни всегда везёт. Учёба, карьера – это замечательно… Но я хочу вам, ребята, сказать одно…

   Александр Тимофеевич на мгновение опять замолчал, заглянул нам в глаза и души, вздохнул, словно певец перед высокой нотой:

  - … я хочу вам сказать, что главное в жизни - не учёба и не карьера. Самое главное – это любовь. Я всем вам желаю счастья.

   Он смахнул с глаз невидимую паутинку и добавил:

  - Мы будем всегда вам рады, приезжайте. Вы же знаете нашу традицию: в первую субботу после Девятого мая – день встречи выпускников. Не забывайте нас. Возвращайтесь повесне.